Неточные совпадения
—
Знаете, вы напоминаете мне
анекдот о советах больному: «вы бы попробовали слабительное». — «Давали: хуже». — «Попробуйте пиявки». — «Пробовали: хуже». — «Ну, так уж только молитесь Богу». — «Пробовали: хуже». Так и мы с вами. Я говорю политическая экономия, вы говорите — хуже. Я говорю социализм — хуже. Образование — хуже.
На вопрос, не делатель ли он фальшивых бумажек, он отвечал, что делатель, и при этом случае рассказал
анекдот о необыкновенной ловкости Чичикова: как,
узнавши, что в его доме находилось на два миллиона фальшивых ассигнаций, опечатали дом его и приставили караул, на каждую дверь по два солдата, и как Чичиков переменил их все в одну ночь, так что на другой день, когда сняли печати, увидели, что все были ассигнации настоящие.
— А это преказусный
анекдот, — сказал Чичиков с плутоватой улыбкой. — В имении, ваше превосходительство, у князя Гукзовского, которого, без сомнения, ваше превосходительство, изволите
знать…
Латынь из моды вышла ныне:
Так, если правду вам сказать,
Он
знал довольно по-латыни,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,
В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Энеиды два стиха.
Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли
Бытописания земли;
Но дней минувших
анекдоты,
От Ромула до наших дней,
Хранил он в памяти своей.
— Ну, пусть не так! — равнодушно соглашался Дмитрий, и Климу казалось, что, когда брат рассказывает даже именно так, как было, он все равно не верит в то, что говорит. Он
знал множество глупых и смешных
анекдотов, но рассказывал не смеясь, а как бы даже конфузясь. Вообще в нем явилась непонятная Климу озабоченность, и людей на улицах он рассматривал таким испытующим взглядом, как будто считал необходимым понять каждого из шестидесяти тысяч жителей города.
— В ложе министров налево, крайний — премьер — Макаров, —
знаешь? — шептала Елена. — Нет, подумай, — продолжала она шептать, — я этого гуся без штанов видела у одной подруги-француженки, а ему поручили Россией командовать… Вот это —
анекдот!
— А
знаешь, — здесь Лидия Варавка живет, дом купила. Оказывается — она замужем была, овдовела и — можешь представить? — ханжой стала, занимается религиозно-нравственным возрождением народа, это — дочь цыганки и Варавки!
Анекдот, брат, — верно? Богатая дама. Ее тут обрабатывает купчиха Зотова, торговка церковной утварью, тоже, говорят, сектантка, но — красивейшая бабища…
— Замечательный
анекдот! Р-революция,
знаете, а? Жулик продаст револьвер, а то — ухлопает кого-нибудь… из любопытства может хлопнуть. Ей-богу! Интересно пальнуть по человеку…
Утешающим тоном старшей, очень ласково она стала говорить вещи, с детства знакомые и надоевшие Самгину. У нее были кое-какие свои наблюдения,
анекдоты, но она говорила не навязывая, не убеждая, а как бы разбираясь в том, что
знала. Слушать ее тихий, мягкий голос было приятно, желание высмеять ее — исчезло. И приятна была ее доверчивость. Когда она подняла руки, чтоб поправить платок на голове, Самгин поймал ее руку и поцеловал. Она не протестовала, продолжая...
Этот мизернейший
анекдот о ничтожном поручике я нарочно не хочу пропустить, так как весь Версилов вспоминается мне теперь не иначе как со всеми мельчайшими подробностями обстановки тогдашней роковой для него минуты. Роковой, а я и не
знал того!
— Это вам здешний чиновник, Петр Ипполитович, давеча говорил, — объяснила Анна Андреевна. — Он очень веселый человек и
знает множество
анекдотов; хотите, я позову?
Знаешь старый московский
анекдот à la Петр Ипполитович?
Все эти
анекдоты — верх непорядочности; но
знай, что этот тип непорядочного гораздо глубже и дальше распространен, чем мы думаем.
— Совсем нет, не приписывайте мне глупостей. Мама, Андрей Петрович сейчас похвалил меня за то, что я засмеялся; давайте же смеяться — что так сидеть! Хотите, я вам про себя
анекдоты стану рассказывать? Тем более что Андрей Петрович совсем ничего не
знает из моих приключений.
Он
знал много
анекдотов, шарад, поговорок, любил шутить и острить, и всегда у него было такое выражение, что нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно.
— Федор Павлович, это несносно! Ведь вы сами
знаете, что вы врете и что этот глупый
анекдот неправда, к чему вы ломаетесь? — дрожащим голосом проговорил, совершенно уже не сдерживая себя, Миусов.
Но ночь была темная, ворота у Федора Павловича крепкие, надо опять стучать, с Федором же Павловичем знаком он был отдаленно — и вот он достучится, ему отворят, и вдруг там ничего не случилось, а насмешливый Федор Павлович пойдет завтра рассказывать по городу
анекдот, как в полночь ломился к нему незнакомый чиновник Перхотин, чтоб
узнать, не убил ли его кто-нибудь.
Я именно,
зная, что ты капельку веришь в меня, подпустил тебе неверия уже окончательно, рассказав этот
анекдот.
Уцелели только кое-какие постройки, уцелел Микрюков, десятка два
анекдотов, да остались еще цифры, не заслуживающие никакого доверия, так как ни одна канцелярия тогда не
знала, сколько на острове арестантов, сколько бежало, умерло и проч.
— Генерал! Вспомни осаду Карса, а вы, господа,
узнайте, что
анекдот мой голая истина. От себя же замечу, что всякая почти действительность, хотя и имеет непреложные законы свои, но почти всегда невероятна и неправдоподобна. И чем даже действительнее, тем иногда и неправдоподобнее.
И про них в свою очередь Анна Марковна
знала и могла бы рассказать несколько темных и не особенно лестных
анекдотов, но в их среде было не принято говорить об источниках семейного благополучия — ценились только ловкость, смелость, удача и приличные манеры.
Николай Силыч очень хорошо
знал этот
анекдот и даже сам сочинил его, но сделал вид, что как будто бы в первый раз его слышит, и только самодовольно подтвердил...
— Третью. Про добродетель, мой юный питомец (вы мне позволите назвать вас этим сладким именем: кто
знает, может быть, мои поучения пойдут и впрок)… Итак, мой питомец, про добродетель я уж сказал вам: «чем добродетель добродетельнее, тем больше в ней эгоизма». Хочу вам рассказать на эту тему один премиленький
анекдот: я любил однажды девушку и любил почти искренно. Она даже многим для меня пожертвовала…
Много помог мне и уланский офицер, особливо когда я открыл ему раскаяние Филаретова. Вот истинно добрейший малый, который даже сам едва ли
знает, за что под арестом сидит! И сколько у него смешных
анекдотов! Многие из них я генералу передал, и так они ему пришли по сердцу, что он всякий день, как я вхожу с докладом, встречает меня словами:"Ну, что, как наш улан! поберегите его, мой друг! тем больше, что нам с военным ведомством ссориться не приходится!"
— Нет, это что, господа… А вот я
знаю один
анекдот.
Но этот
анекдот я уже давно слышал, и даже вполне уверен, что и все господа офицеры
знают его наизусть. Но они невзыскательны, и некоторые повествования всегда производят неотразимый эффект между ними. К числу их относятся рассказы о том, как офицер тройку жидов загнал, о том, как русский, квартируя у немца, неприличность даже на потолке сделал, и т. д.
Прокуроры, краснея, усиливались выдвинуть вопрос о правде реальной, но успеха не имели и выражали свое негодование тем, что, выходя из суда, сквозь зубы произносили:"Это черт
знает что!" — а вечером, за картами, рассказывали
анекдоты из судебной практики.
Были ли у Имярека такие друзья? Был ли он сам таким другом? Конечно, был, но чего-то как будто недоставало. Быть может, именно сёмужки. Он был когда-то здоров, но никогда настолько, чтобы быть настоящим другом. Он бывал и весел, но опять не настолько, сколько требуется от «друга».
Анекдотов он совсем не
знал, гастрономом не был, в винах понимал очень мало. Жил как-то особняком, имел"образ мысли"и даже в манерах сохранял нечто резкое, несовместное с дружелюбием.
Довольно странно было и вне обыкновенных приемов это навязчивое желание этого вдруг упавшего с неба господина рассказывать чужие
анекдоты. Но он поймал Варвару Петровну на удочку, дотронувшись до слишком наболевшего места. Я еще не
знал тогда характера этого человека вполне, а уж тем более его намерений.
— Вы-то пуще скудны разумом! — снова воскликнул Егор Егорыч. — А
знаете ли, какой в обществе ходит старый об вас
анекдот, что когда вы побывали у Аракчеева, так он, когда вы ушли, сказал: «О, если бы к уму этого человека прибавить мою волю, такой человек много бы сделал».
Секретарь с усмешкой сказал, что „бедному удобнее в царствие Божие внити“, чтό мы и без его благородия
знали, а отец ключарь при сем рассказали небезынтересный
анекдот об одном академическом студенте, который впоследствии был знаменитым святителем и проповедником.
11-го мая 1863 года. Позавчера служил у нас в соборе проездом владыка. Спрашивал я отца Троадия: стерта ли в Благодухове известная картина? и
узнал, что картина еще существует, чем было и встревожился, но отец Троадий успокоил меня, что это ничего, и шутливо сказал, что „это в народном духе“, и еще присовокупил к сему некоторый
анекдот о душе в башмаках, и опять всё покончили в самом игривом. Эко! сколь им все весело.
Если б они
знали, например, историю, то помнили бы
анекдот о персидском царе, который, ограждая свои права, высек море, но и за всем тем не мог победить горсти храбрых греков.
Злые языки начали звонить. Про Квашнина еще до его приезда ходило на заводе так много пикантных
анекдотов, что теперь никто не сомневался в настоящей причине его внезапного сближения с семейством Зиненок. Дамы говорили об этом с двусмысленными улыбками, мужчины в своем кругу называли вещи с циничной откровенностью их именами. Однако наверняка никто ничего не
знал. Все с удовольствием ждали соблазнительного скандала.
— Оба хороши, — заговорила она, — но только я про Тентелеева еще лучше
анекдот знаю.
Поскольку к чему этот медицинский
анекдот мог быть приложим, он нам нравился и казался понятен, а уж насколько он кого-нибудь из нас воздерживал от вредного упрямства в выборе сильных, но вредно действующих средств, этого не
знаю.
Добродетельный адвокат однажды как-то слышал
анекдот о девице, которая и невинность сохранила, и капитал приобрела, — и помешался на том, что он столько лет прожил на свете и не
знал этого средства.
После того разговор перешел на скандалезные
анекдоты, которых граф Хвостиков
знал множество и передавал их с неподражаемым искусством.
— А я и сам не
знаю за что! — отвечал старичок, от слабости садясь на кресло. — Я,
знаете, на ба-ле был и какой-то
анекдот рас-сказал; а им не понра-ви-лось. Ну и вышла история!
— Да ты, того-этого, по правде говори: нигде раньше в делах не был? Чтой-то ты, дядя, много
знаешь — нынче мне всю дорогу
анекдоты рассказывал! Ну?
— Нет-с! — ожесточенно воскликнул фельдшер. — У нас,
знаете ли, вся жизнь из подобных
анекдотов состоит… У нас тут такие вещи…
После всего этого трудно не сказать, что в действительности есть много событий, которые надобно только
знать, понять и уметь рассказать, чтоб они в чисто прозаическом рассказе историка, писателя мемуаров или собирателя
анекдотов отличались от настоящих «поэтических произведений» только меньшим объемом, меньшим развитием сцен, описаний и тому подобных подробностей.
— А вы не
знаете? Сусанны Ивановны пенсия… Она ее получает. Прелюбопытный, доложу вам,
анекдот! Я когда-нибудь вам расскажу. Дела, батюшка, дела! А вы старца-то, старца не забудьте, пожалуйста. Кожа у него, конечно, толстая, немецкая, да еще с русской выделкой, а все пронять можно. Только чтоб Элеонорки, мачехи моей, при этом не было! Папашка ее боится, она все своим прочит. Ну, да вы сами дипломат! Прощайте!
Бартеневу и Семевскому, он
знает немало
анекдотов из истории просветительной деятельности XVIII века и, заручившись ими, считает себя уже совершенно свободным от церемонных отношений к цивилизации вообще.
Слова самого Гоголя утверждают меня в том мнении, что он начал писать «Мертвые души» как любопытный и забавный
анекдот; что только впоследствии он
узнал, говоря его словами, «на какие сильные мысли и глубокие явления может навести незначащий сюжет»; что впоследствии, мало-помалу, составилось это колоссальное создание, наполнившееся болезненными явлениями нашей общественной жизни; что впоследствии почувствовал он необходимость исхода из этого страшного сборища человеческих уродов, необходимость — примирения…
Разговоры кормилицы моей, произведенной мною в ключницы и управительницы, состояли счетом из 15 домашних
анекдотов, весьма для меня любопытных, но рассказываемых ею всегда одинаково, так что она сделалась для меня другим новейшим письмовником, в котором я
знал, на какой странице какую найду строчку.
Он смотрел с улыбкой превосходства на все русское, отроду не слыхал, что есть немецкая литература и английские поэты, зато
знал на память Корнеля и Расина, все литературные
анекдоты от Буало до энциклопедистов, он
знал даже древние языки и любил в речи поразить цитатой из «Георгик» или из «Фарсалы».
Мы применяли этот
анекдот к Израилю. Он, действительно, часто бывал рассеян и имел вид человека, погруженного в постоянную задумчивость. О чем он думает — мы
знали только отчасти. При общих чтениях он спорил редко, но его мнения всегда бывали оригинальны и не подходили к шаблонам.
Я и парле-франсе умею, и Наполеона III обругать могу, и про Бисмарка два-три
анекдота знаю, и даже с некоторыми заграничными обычаями знаком.
— Та-ак! Мы их ели. Это,
знаете,
анекдот есть такой, — пояснил Ильяшенко. — Пришел солдат с войны к себе в деревню, ну и, понятно, врет, как слон. Публика, конечно, обалдемши от удивления. «Были мы, говорит, на Балканах, в самые, значит, облака забрались, в самую середку». — «Ах, батюшки, да неужто ж в облака?» А солдат этак с равнодушием: «А что нам облака? Мы их ели. Все одно как стюдень».